О Владимире Маяковском и Лиле Брик написано столько, что читатель со стажем может уже сам спокойно рассказать об их жизни: о его творчестве и о том, какой она была музой. А осмелев, этот самый читатель и вовсе сравнит их с Ромео и Джульеттой. Не только потому, что повесть их, в определенный момент стала печальной. А еще из-за того, насколько крепко и неразделимо сцеплены эти двое. Очень сложно сказать, где заканчивается Маяковский и начинается Брик, провести между ними границу, не оторвав от другого кусок  жизни, сердца или памяти. Например, эта книга воспоминаний.
В текстах Лили Брик – один Маяковский. Даже там, где она рассказывает о своей юности, первых романах, свадьбе с Осипом Бриком, - и тут Маяковский. По крайней мере, некое предвкушение того, что сейчас появится этот большой человек с нежной душой – и все изменится. Маяковский в ее изображении в первую очередь уникален и незнаком – даже пресловутому «читателю со стажем», который прежде всегда «узнавал» его по воспоминаниям и домыслам третьих лиц. Маяковский тут – огромный, монументальный, громкий и талантливый. Гений. И в то же время Брик описывает его как нежного, даже плаксивого, и не цельного человека. В ее воспоминаниях он. При всех своих величине и значении, - «меньше единицы», всегда нуждался в другом человеке, а если точнее – именно в Лиле Брик – и без нее не мог ни жить, ни писать.
Однако не все триста шестьдесят страниц книги целиком даны на откуп музе и ее поэту. Здесь четко слышится голос редактора-составителя, и не только в специальных «врезках», где предлагается собственно редакторская версия произошедшего и делаются выводы, которые сама Брик не смогла бы сделать из собственных поступков и слов. Редактор властвует в композиции. «Пристрастные рассказы» по кусочкам собраны из двух текстов Лили Брик: ранних воспоминаний и поздних, сильно отличающихся друг от друга. Например, тот эпизод, в котором «опасный футурист» Маяковский увел сестру Лили, Эльзу, гулять по лесу, в раннем тексте занимает несколько строк, а в позднем – страницу с лишним. Редактор помещает куски из обоих текстов друг за другом, напечатав их разным шрифтом. Редактор же решается на оправданно смелый репринт небольшое брошюры «Щен» с текстами Брик и во всех смыслах «щенячьими» рисунками Маяковского. И все тот же редактор-составитель набивает книгу до упора письмами, фотографиями, воспоминаниями, рисунками. Так что она перекрывает и почти отменяет своей полнотой и честностью все то, что было выдумано и прочитано ранее.