«В начале 1960 года, даже не знаю кто, рекомендовал меня администрации кукольного театра имени Образцова в качестве переводчика для поездки на гастроли в арабские страны. <...> Глядя прямо в глаза, Гердт произносит первые слова:
— Дети есть?
— Да.
— Кто?
— Дочка.
— Сколько лет?
— Два года.<...>
— Подходит!
Первое ощущение — как у девочки (хотя мне уже почти тридцать два) из интеллигентной семьи — развязность, артисты! Как Зяма потом говорил <...>, что в ту минуту, когда он меня увидел, внутри него был голос, который сказал: эта женщина будет моей женой <...>
Во время гастролей на глазах всей группы Гердт <...> ухаживал — наотмашь! <...> Узнав.., что я больше фруктов люблю огурцы, через день их приносил... Но сгубили меня не огурцы, а стихи, стихи <...>, и, конечно же, общая реакция на все: людей, события, искусство. <...>
Наверное, от того, что роман протекал так публично <...>, в поездке завершен он не был. Единственное — расставаясь, договорились через день встретиться. <...>. Было это 28 апреля 1960 года. Я, выйдя из издательства, пошла пешком, и передо мной открылась дверь подъехавшего «москвича». <...> Мы поехали на холостяцкую квартиру приятеля Зямы, который дал ему на неделю ключи, и с тех пор тридцать шесть лет не расставались. <...>
...В игре артистов бывают разные высоты мастерства. <...> Для меня у Зямы такой эпизод из «Золотого теленка»: Шура Балаганов (Куравлев) и Паниковский (Гердт) с гирями.
«А вдруг они не золотые?» — встревоженно говорит Шура.
«А какими же им быть?» — отвечает Паниковский. И лицо не артиста, а этого самого несчастного Паниковского выражает знание, что, конечно же, не золотые, и одновременно детскую веру в чудо — а вдруг золотые! С ума сойти!
Поэтому действительно был любим людьми разных социальных слоев, возрастов, национальностей... Звали Зямой, и это он ценил больше всех званий и орденов, приравнивая к военным наградам. Письма приходили потрясающие, <...> однажды — «хочу ребенка от этого тембра» и т.п.
Как-то мы приехали на Усачевский рынок. При входе работяга, таскавший ящики, остановил Зяму, взяв за плечо, и сказал: «Спасибо тебе за все, что делаешь». У меня дыхание перехватило — вот это «народный»!
Материал взят с сайта газеты "Вечерняя Москва": http://vm.ru/news/2016/09/20/obrashchenie-zyama-tsenil-bolshe-vseh-ordenov-333639.html